Семь поколений рок-н-ролла
2007, выдержки Дятлова Н. С., 2013
/BBC - (2007) - Семь поколений рок-н-ролла (выдержки, 2013)/img/1.jpg)
Часть 1. Моё поколение
1. Стивен Дэвис (рок-автор): В моём представлении, 65-й был для рока «годом зеро».
2. Долой старое, здравствуй новое!
3. К 65-му году поколение мятежных подростков, выросшее на блюзе американских негров, изобрело собственную, полную адреналина музыку, — Rock. [Первыми были The Who («чувство и широта»), Rolling Stones («привнесли развязность и секс») и Боб Дилан (изначально фолк-певец), добавивший в рок политику].
4. Кит Олтон (рок-журналист): В мире шла революция, и казалось, в этой революции мы победили. И эта музыка стала влиять на всё и всё изменять.
5. Блюз — «музыка американской чернокожей бедноты» как альтернатива прилизанной, сладкой, приличной поп-музыке из США начала 60-х. Этого жаждало новое поколение британской молодежи.
6. Роджер Долтри (The Who): Это была музыка, рожденная в борьбе, и английский рабочий класс полностью отождествил себя с чёрной Америкой.
7. [Далее идут дифирамбы эстетике блюза].
8. Рок-автор в коричневом пиджаке: Для Британии чёрные гетто Америки, чернокожие маргиналы, борьба Юга за интеграцию — вся эта «политика» была далека. Белым молодым англичанам политика не мешала (как в Америке) принять музыку чёрных.
9. Музыкант в чёрной рубашке и с бородой (The Animals): Мы, молодые парни из Лондона, Ньюкасла и Ливерпуля, по своей воле запустили руку в американский мусорный ящик и вытащили оттуда культуру.
10. Чарльз Шаар Мюррей (рок-автор): Кумиры кумирами [Howling Wolf], но именно группы, подобные Rolling Stones, завоюют широчайшее признание, используя блюз как основу для рок-музыки.
11. Крис Дрейя (Yardbirds, Ричмонд): Мы были парнями с городских окраин. Мы знали, что нам не стать чёрными исполнителями блюза никогда в жизни, и наша цельность и творчество сподвигли нас изобрести что-то своё собственное — твист.
12. Клэптон [Yardbirds] услышал в блюзе выражение одиночества и отверженности, в которых он вырос.
13. Спикер в очках и джинсовке в красном кресле: Психоделическая среда, среда лондонских наркоманов, затрагивала многих музыкантов, подталкивая их к более серьёзной работе, к осознанию того, что их творчество — это искусство. Иными словами, — к рок-музыке.
14. Психоделия, возможно, открыла путь к новым идеям, звукам и образам, но также толкала рок-музыку в мир гедонизма и излишеств.
15. Лысый спикер в черных очках и черной рубашке: Мы шли за кулисы в грим-уборную, стучали в дверь и слышали «войдите». Входили, а там — Джинджер Бейкер: в одних трусах, в одной руке — бутылка шампанского, в другой — косячок (словно свечка), на одном колене — блондинка, на другом — брюнетка.
16. Роджер Долтри (The Who): Не только музыка была совсем другой [The Who на хиппи-фестивале], её играли с агрессией, достойной войны.
17. Наивному оптимизму шестидесятых пришли на смену более изменчивые, тревожные времена.
18. Дэвид Фрике (редактор Rolling Stone): Утопия образца 67-го года не могла продлиться, ведь она не была принята повсеместно, а лишь в одном слое общества, в одной возрастной группе — и то не во всей. Легко забывается, что не все бегали с длинными волосами и бородами.
19. Америка увязала во Вьетнаме, а Европу сотрясали социальные волнения.
20. Спикер в очках и джинсовке в красном кресле: Это очень чувствовалось — всё стало другим, сама атмосфера изменилась, стала более политизированной. Невозможно было оставаться «детьми цветов» и резвиться в Гайд-парке в венках из ромашек. Приходил полисмен и бил вас по голове, — а ещё недавно это допускалось, он даже помогал травку прикурить [смеётся].
21. Фестиваль 68-го года в Вудстоке ознаменовал закат мечты хиппи о счастье.
22. Роджер Долтри (The Who): Думаю, это был канун больших перемен, когда бизнес начал всё больше контролировать артистов. И я видел, что что-то начинается, и для нас это был и конец чего-то.
23. Rolling Stones очень быстро приспособились к переменам.
24. Дэвид Фрике (редактор Rolling Stone): «Sympathy for the Devil» — настоящий блюз. Там эпический блюзовый сюжет. Это песня о Дьяволе. О том самом Дьяволе, который, по легенде, искушал Роберта Джонсона в Крестовых походах. Но только теперь он виновен… В гибели Кеннеди, в том, что произошло под Сталинградом.
25. Боб Дилан (?): Думаю, концом этой эры был, вероятно, [фестиваль] Альтамонт, — он повязал на ней траурный бант и похоронил. С тех пор это стало всё больше похоже на бизнес, а дух свободы умер в Альтамонте.
Часть 2. Арт-рок
26. Роджер Уотерс (Pink Floyd, психоделический рок): Всегда казалось, что хорошо давать людям больше театральности и драматичности, чем выйти просто вчетвером на сцену: играть и петь.
27. Velvet Underground черпали материал для песен в тёмных закоулках Нью-Йорка с их бродягами и наркодилерами. Тогда для рок-музыки это было неслыханно [?].
28. Лу Рид (Velvet Underground): Знаете, то, о чём мы писали, очень важно, но никакой новизны в этом не было. Это [новизна] полная чушь.
29. Энди Уорхол (архивная запись): Мы спонсируем новую группу под названием Velvet Underground, поскольку я больше не верю в живопись. Я решил, что будет хорошо соединить вместе музыку, изобразительное искусство и кино.
30. Седой спикер в красной рубашке: Как и Velvet Underground, Pink Floyd стирали грани между изобразительным искусством и музыкой. Очень важен был свет. Они считали себя в творчестве больше художниками, чем просто рок-группой.
31. А когда к свету и музыке Pink Floyd добавился модный наркотик — ЛСД, — началась «психоделическая» фаза рока.
32. 15 января 1968 года Сид Баррет сыграл свой последний концерт в составе Pink Floyd на туманном пирсе в Гастингсе, на южном побережье. Но хотя Сид ушёл, именно он начал революцию, которая унесла рок-музыку на другую планету.
33. Дэвид Боуи: На нас даже не шикали (это был самый неудачный вечер в нашей жизни), потому что мы собой гордились. Никто даже не смотрел на сцену, так что, всё было зря. Но, насколько я помню, это было чудесное шоу — для меня начался «театр».
34. Англию охватила «зиггимания». Немного туши и губной помады привнесли в рок-музыку гламур.
35. Дэвид Гилмор (Pink Floyd): Мы искали направление и не хотели компромиссов в нашем искусстве. Мы хотели играть длинные вещи, идейно связанные. Именно это мы искали.
36. Pink Floyd, уже без импровизаций, создали поэму, которая уводила далеко от мира.
37. Альбом Dark Side Of The Moon с его стихами о стрессе современной жизни задел души почти всех, кто его слышал. Он стал классикой рока.
38. Роджер Уотерс (Pink Floyd): Он [Dark Side Of The Moon] о том, как течение жизни разделяет нас и мешает нам расти и развивать свой потенциал человека. О воздействии всего, что мешает развитию личности.
39. Roxy Music выпустили один из самых новаторских синглов за всю историю. Этот сингл стал долгожданным противоядием от английской унылости 70-х годов.
40. Энди Маккей (Roxy Music, «музыканты от художников»): У нас было своё художественное видение, мы знали всё об истории живописи и музыки XX века и льстили себе, что можем внести вклад в рок-музыку.
41. Но существовала группа под руководством Питера Гэбриела [Genesis], считавшая, что может продвинуть рок-театр на шаг дальше. Они смешали зловещий [?] мир английских окраин, фантазии Сида Баррета и причудливые одеяния.
42. Театр рока становился всё более изощрённым. Привлекал всё больше зрителей в огромные аудитории.
43. Роджер Уотерс (?) (Pink Floyd): В поездках меня жутко раздражали толпы зрителей. Аудитория росла в геометрической прогрессии и выходила из под контроля. А мы становились коммерческим предприятием. Меня всё больше огорчало, что зрители вечно кричали [кричит и показывает «козу»]. Все два часа. Вместо того, чтобы слушать нас.
44. Роджер Уотерс (Pink Floyd): Мне пришла мысль сделать шоу, в котором на самом деле строили бы стену впереди сцены, чтобы выразить моё чувство отчуждения от аудитории.
45. Джон Харрис (автор The Dark Side of the Moon): Серьёзное отношение к себе, стремление сделать большой спектакль никогда раньше не были столь амбициозны и претенциозны. Но несомненно, как передвижное шоу, которое смотрят в зале, стена до нелепости амбициозна.
46. Цена представления [шоу The Wall] была непомерно высокой. Его показали всего в четырёх городах, притом только в больших залах. Многие задумывались, не слишком ли далеко зашёл рок в своей театральности?
Часть 3. Панк-рок
47. The Sex Pistols сочетали в музыке усмешку и развязность, в них были протест и злость.
48. Джонни Рамон (The Ramones): Я всегда надеялся: простые парни увидят Ramones и поймут, что они тоже могут выйти и сыграть — таким и должен быть рок-н-ролл. Но в конце 60-х всё стало не таким, как в начале: появились долгие соло — вы слышали кого-нибудь, вроде Джефа Бека, Джимми Хендрикса, и понимали, вам надо 20 лет учиться, чтобы так сыграть.
49. Джонни Рамон (The Ramones): Мы пели о том, что затрагивало нас непосредственно. Словно в песнях мы освобождались от разочарований, выпускали свою агрессию. Эти песни выражали отчуждённость, одиночество и тому подобные чувства.
50. [У Лайдона была футболка «I hate Pink Floyd»].
51. Гленн Мэтлок (?) (The Sex Pistols): Всюду царил дух отчаяния: практически бездействующий парламент, паралич власти, на улицах горы мусора, трёхдневная рабочая неделя — от этого падали духом, и я понял, что это пустое поколение и подумал, что это надо как-то выразить.
52. Чарльз Шаар Мюррей: Лондонские группы были моложе [чем американские панк-группы], у них было гораздо меньше арт-теории, не все, но некоторые, были более политизированы, у них было больше классовой ярости — хотя, порой, несфокусированной, невыраженной, — но это была фундаментальная классовая ярость. Нью-йоркские панки были богемой, или стремились к этому, а лондонские были юные бунтари и не стремились к этому.
53. Джон Лайдон (The Sex Pistols): Я был сердитый молодой человек, а сейчас, наверное, сердитый старикан — у меня этого не отнимешь. Я не думаю, что моё отношение к обществу такое же, как у рабочего класса, [но и не думаю?], что эти эмоции фальшивы. В этом нет выпендрёжа, мелодии, грации, но есть страдание. И за это ничего не жаль.
54. Вив Голдман (рок-журналист): Тогда как Джон Лайдон и Джонни Роттен яростно обличали систему, Джо Страммор [The Clash] был более тонок, более осведомлён политически. Он считал себя последователем таких, как Вуди Гатри, считал себя левым. А Джон [Лайдон] не считал себя ничьим последователем.
55. Джон Лайдон (The Sex Pistols): God Save The Queen звучала хорошо, но она не хорошая. Кажется, что это приличная песня [?], но это не так. Мне нравится её исполнение.
Часть 4. Хэви-метал
56. Бирмингем, 1965-й год, промышленное сердце Англии. На одном из заводов молодой рабочий Тони Айомми получает производственную травму, которой суждено изменить историю рока.
57. Тони Айомми (Black Sabbath): Процесс работы был таким: одна из работниц прессовала металл, а затем я его сваривал. В тот день работницы не было, и меня попросили прессовать. Я встал к её станку, и моя рука угодила под пресс — мне отхватило подушечки пальцев.
58. Тони Айомми (Black Sabbath): Я подумал — всё, можешь забыть об этом [карьере гитариста].
59. Тони Айомми (Black Sabbath): Я придумал изготовить себе искусственные наконечники для пальцев. При помощи специальной жидкости я сделал отпечаток кончиков пальцев, отлил их в металле и затем зачистил наждаком. И всё получилось!
60. Оззи Осборн (Black Sabbath): Мы ничего не теряли, ни к чему не стремились, а просто наслаждались жизнью: пьянствовали, курили травку, снимали девочек — это было всяко лучше, чем работать на заводе.
61. Четыре участника группы Black Sabbath выросли среди пустырей заводов Астона, неподалёку от центра Бирмингема.
62. Из групп своего времени Black Sabbath больше всех подверглись влиянию окружающей жизни.
63. Билл Уорд (Black Sabbath): По ночам слышался звук заводской наковальни, и я часто лежал и выстукивал в такт на спинке кровати, придавая ударам некий ритм.
64. Оззи Осборн (Black Sabbath): Через дорогу от репетиционного зала находился кинотеатр и однажды кто-то (Тони или Гизер) говорит: обратите внимание, люди платят деньги, чтобы посмотреть фильмы ужасов — почему бы и нам не написать страшную музыку?
65. Но никто, включая саму группу, не понял, что появилась многочисленная аудитория, готовая платить деньги за новый, более сильный звук.
66. Роджер Гловер (Deep Purple): Мы писали композиции на основе нашего жизненного опыта, играли вживую как оглашённые. <…> Их музыка [Блэкмора и др.], что называется, «шла от жизни». Она была тяжёлой, яростной, совсем непохожей на фолк.
67. Хэви-метал стал настолько популярным в Америке, что Black Sabbath переехали туда. Группа начала записываться в Лос-Анджелесе, где их настолько захватили наркотики и фанаты, что серьёзная работа отошла на второй план.
68. Тони Айомми (Black Sabbath): Что мы только не вытворяли: женщины, наркотики… Причём наркотики нам поставляли на частных самолётах — целые упаковки кокаина. Мы совершенно потеряли голову.
69. Музыка Black Sabbath отражала это их состояние. Как, например, песня Snowblind, которую можно считать знаковой.
70. Тони Айомми (Black Sabbath): В результате я потерял способность думать, у меня случился творческий ступор, я больше не мог сочинять.
71. Black Sabbath вернулись в свой родной Бирмингем.
72. Глэм-метал зародился в сияющих огнями гламурных клубах Сансет-стрит в Голливуде.
73. Винс Нейл (Motley Crue): Мы были на женских высоких каблуках, волосы взбиты лаком. И помышляли о шикарной жизни, девочках, авто и мотоциклах. И жаждали наслаждений. Мы играли для того, чтобы люди могли забыть о проблемах и хорошенько развлечься.
74. Себ Хантер (историограф рока): Они [Motley Crue] стали в своём роде иконой, определившей новую стилистику хэви-метал: развлекательную, артистичную, продающуюся в записях, привлекающую девушек, рекламирующую секс, наркотики и рок-н-ролл — всё это определяло метал в последующие 5-6 лет.
75. Яростная мелодика и сатанинская тематика сделали своё дело, и к середине 80-х пуританская часть Америки ополчилась на хэви-метал.
76. Телеведущая из 80-х (архивная запись): Этот развлекательный жанр пропагандирует жестокость и секс. Его сложно назвать развлекательным, многие его почитатели подсели на наркотики и выпивку, что слишком опасно для молодёжи. Мы считаем его вредным для молодёжного сообщества.
77. Борьбу с металом возглавил Родительский Центр Музыкальных ресурсов, возглавляемый женами вашингтонских политиков во главе с Типпер — женой Эла Гора. Она призывала осудить метал в Конгрессе как рассадник экстремизма.
78. Типпер Гор (архивная запись): Песни, пропагандирующие насилие, инцест, мазохизм или секс под дулом пистолета, жестокое обращение с женщиной…
79. Роб Хэлфордл (Judas Priest): Многие американцы действительно попались на удочку Родительского Центра, считая, что метал вреден и разрушителен, что он убивает детей и уродует их души. Это смешно и нелепо, что люди делают подобные выводы и принимают нас за монстров.
80. Пропагандистская истерия вокруг хэви-метал достигла своего пика в 85-м: два фаната Judas Priest покончили с собой. Группу обвинили в подсознательном подстрекательстве через их музыку и передали дело в суд.
81. Вопреки ожиданиям, суд закрыл дело и снял обвинения с Judas Priest.
82. Ларс Ульрих (Metallica): Нас больше интересовали пение, нежели отрицание, протест и прочая дребедень — не самое популярное в американском хард-роке.
83. Джеймс Хэтфилд (Metallica): Чем длиннее ваши волосы, чем грязнее, обшарпаннее одежда — тем лучше. Это некое стремление быть «настоящими». Мы стремились к реальности, жаждали завоевать внимание — здесь и сейчас.
84. К концу 80-х Metallica и трэш-метал стали мейнстримом. Однако группа понимала, что для того, чтобы остаться на плаву ещё лет десять, им придётся меняться.
85. Любой жанр рока имеет стадию подъёма, который вскоре проходит. Black Album [Metallica] доказал, что метал, не гоняясь за модой, не выходя из неё, всегда будет развиваться.
86. Боб Рок: Он [метал] непотопляем, то есть после самой жестокой бомбёжки всегда останется какой-нибудь таракан, играющий рифф.
Часть 5. Стадионный рок
87. Очень скоро, давая представления на стадионах, они обнаружили, что их музыку не только слушают по всему миру, но она способна изменить его.
88. Боб Гэлдоф (?): Нас слушала вся планета, и оказалось, что международный язык общения — не «английский», а «рок-н-ролл».
89. Чак Клостерман (историограф рока): Это не импровизация, у них [Kiss] — чёткий сценарий. В центре внимания — не музыка: солист неважно играет, он чаще фальшивит, чем попадает в ноты… Основное у них — это зрелищность.
90. Джин Симмонс (Kiss): Меня мало волнует, что пишут о нас New Musical Express и другие музыкальные издания… Главное — я получаю свои миллионы долларов, и пошли они все к чёрту!
91. Ван Зандт (The E Street Band): Чем больше городов ты объедешь, тем лучше для твоих фанатов. Да, можно играть в клубе 30 вечеров кряду. Или 6 вечеров в театре. Или дать 1 концерт на стадионе… Понимаете, о чём я?
92. Музыкант в очках (The Police): «Что там такое? Принесите мне, я хочу посмотреть. Я хочу, хочу…» — и люди готовы были выполнить любой наш каприз. Например, «я хочу… струнный квартет»! И я начал понимать, что теряю себя как личность. Единственный способ вырваться — это разрушить золотую клетку.
93. Гарри Талент (The E Street Band): Что за «сингл»? Ты слушаешь радио, чтобы понять формат, а затем пытаешься сочинить свою версию. В нужном формате.
94. Клэренс Клемонс (The E Street Band): Наши первые выступления на стадионах происходили днём, чтобы было видно огромную аудиторию. Это было совсем другое дело.
95. Одноимённая композиция Born In The USA стала самым противоречивым творением Брюса Спрингстина. Несмотря на бравурность, в ней говорилось о потерях и разочарованиях.
96. Макс Вайнберг (The E Street Band): В этой композиции Брюс рассказывал о разочарованиях, горечи и крушении надежд множества людей, прошедших Вьетнамскую войну.
97. Спикер в розовом: Многие иначе интерпретировали слова… И поскольку Рейган был популярен в то время, её считали националистским прорейганистским гимном — таких было миллионов пять-шесть [смеётся].
98. Среди тех, кто неправильно интерпретировал песню, был и сам Рейган.
99. Рональд Рейган (архивная запись): Будущее Америки — это мечты, которые вы носите в сердце. Оно отражено в полных надежд песнях человека, которого так обожают молодые американцы, — Брюса Спрингстина из Нью-Джерси.
100. Спикер в тёмно-красной рубашке: Остаётся лишь посмеяться, насколько невежественны люди, которые руководят нами. Он [Рейган] понятия не имел, кто такой Брюс Спрингстин. Хорошо ещё, что не перепутал фамилию… «Брюс Спрингштайн»…
101. Брюс Спрингстин: Возможно, мне надо было написать другую композицию — более простую для понимания, — но она не имела бы подобного успеха. Эта композиция [Born In The USA] попала в точку. Да, её понимали по-разному, но это было то, что надо.
102. Майк Нопфлер (Dire Straits): Мне приятно осознавать, что моё творчество вдохновляло молодых людей во всём мире, потому что всё это [стадионные выступления] они видели своими глазами. Не важно, хорошо это или плохо, но это было реальностью, мы просто заняли своё место в нише.
103. Money For Nothing стала пародией на скользкий мир MTV и музыкальной индустрии 80-х. Но на волне успеха композиции Марк Нопфлер и сам попал в мир, который он высмеивал.
104. Мэт Сноу (музыкальный журналист): На рынке рок-музыки в середине 80-х царил невиданный бум. Это пошло на пользу многим людям, многим артистам, поскольку вызвало некое чувство вины, что «у нас такая популярность, такая мощная аудитория, платформа. А мы, вместо того, чтобы это пустить на пользу, лишь продаём всё больше записей и билетов. Надо что-то делать!».
105. 13 июля 1985 года Dire Straits решили дать благотворительный концерт на стадионе Уэмбли, который сможет увидеть по телевидению треть населения планеты.
106. Боб Гелдоф (организатор Live Aid): Музыка — как крысолов со своей дудочкой. Крысолов не морил крыс в канализации, он своей музыкой вывел их к реке, где они утонули. Рок-н-ролл — это глобализированный крысолов, который собрал людей у электронного очага, которым в наши дни является телевидение.
107. Боб Гелдоф хотел, чтобы в акции [Live Aid] выступила группа Queen, но Роджер Тейлор [Queen] предупредил, что Фредди Меркьюри откажется мешать музыку с политикой [?].
108. Боб Гелдоф (организатор Live Aid): Родж сказал, что Фред не захочет, и я скрыл от Queen политическую подоплёку. Я просто сказал: «Фред, из всех групп, из всех артистов именно вы достойны этой сцены! Вас любит публика всего мира!».
109. Определяющей композицией Joshua Tree [U2] была песня Bullet In The Sky, ставшая отповедью военным операциям в Центральной Америке, проводимым администрацией Рейгана.
110. Восьмидесятые сменились девяностыми, и U2 решили, что пришло время «облегчить» свой имидж.
111. Мэт Сноу (музыкальный журналист): U2 так понимают свою миссию: по их понятиям в массовой аудитории заложен огромный потенциал добра, и большой артист в состоянии достучаться до публики и вызвать к жизни всё самое лучшее и ценное.
112. Группа [U2] даже устраивала телемосты с репортёром в осаждённом в то время Сараево.
113. Связав воедино новейшие аудиовизуальные средства, нравственные ценности и уникальное звучание U2, ZOO TV явилось уникальным проектом стадионного рока.
Часть 6. Американский альтернативный рок
114. В 80-е годы (годы президентства Рональда Рейгана) исполнилась «американская мечта» о росте и процветании… Для некоторых.
115. Но в таких городках, как Абердин в штате Вашингтон, где вырос Курт Кобейн, мало что говорило о «процветании», которое, как обещал Рейган, коснётся всех нуждающихся.
116. Выросший в неполной семье, Курт бросил школу и в 85-м году познал мир унизительного, непрестижного труда.
117. Чарльз Кросс (биограф Курта Кобейна): В конце концов, он [Кобейн] нашёл работу в той самой школе, которую бросил. Работал уборщиком. Представляете унижение, которое он испытывал, встречая в коридорах бывших одноклассников, которые готовились в колледж, пока он мыл полы?
118. История Курта не уникальна. Он принадлежал к детям Поколения Х, чувствовавшими себя чудаками, исключёнными из обычного общества. Он бы не смог радоваться перспективам, уготованным чадолюбивыми родителями для своих деток.
119. Крист Новоселич (Nirvana): Во многом нас объединяли условия жизни, семейные обстоятельства, и, возможно, разбитые идеалы и обещания, которые не были выполнены. Это и вызвало отчуждение и осознание того, что общепринятая культура способна предложить нам лишь немногое.
120. Крист Новоселич и Курт Кобейн искали альтернативу и нашли её на сцене музыки «андеграунд», пионерами которого стала группа с грозной репутацией — Black Flag.
121. Black Flag играла заряженную адреналином музыку панк, известную как «хардкор». Именно она вобрала в себя отчаяние и гнев многих выросших в Америке Рейгана.
122. Генри Роллинс (Black Flag): Это был пост-панк, и он давал выход тревоге, той искренней ярости молодежи, той растерянности и боли в коротких, рваных взрывах музыки.
123. Генри Роллинс (Black Flag): «Привет, мы Black Flag, — мы всех ненавидим».
124. Генри Роллинс (Black Flag): Жизнь, дороги, концерты с колёс… И знаете, что получаешь взамен? Три сотни потных, восторженных фаната за вечер. И свобода, твоя свобода в музыке. Возможно, ты недоедал или полиция прикрывала твои концерты, но ты не подавал бургеры и не жарил картошку, — а это уже о чём-то говорит!
125. Дэвид Фрике (редактор Rolling Stone): Это отдельный мир. То, что сейчас называют альтернативным роком, в то время называли студенческим роком, потому что услышать его в эфире можно было только на университетских радиостанциях. <…> Те, кто хотели чего-то большего от музыки, чего-то большего от жизни, чего-то большего от своих гитар, — все они были там [на некоммерческой радиоволне].
126. Майк Миллс (R.E.M.): Мы никогда не хотели писать коммерческую музыку, для нас это была «анафема», коммерческая музыка значит «смерть». Но мы решили записать несколько вещей, где мы звучим как бы вживую — тяжёлый звук с преобладанием гитары.
127. Успех группы R.E.M. показал, что альтернативный рок становится большим бизнесом.
128. Живая музыкальная среда Сиэтла дала жизнь таким группам, как Soundgarden и Alice In Chains, чья мрачная напряжённая манера была навеяна тяжёлым металлом семидесятых, а тексты песен полны отчуждения и ненависти к себе.
129. Дилемма альтернативного рока: чем популярнеё он становился, тем больше был риск потерять независимость и «чистоту».
130. Курт Кобейн (Nirvana, архивная запись): В истории рок-н-ролла всегда были хорошие, страстные группы, и это дело поклонников и всех людей в индустрии музыки не допустить такого застоя, какой воцарился в последние десять лет. Особенно в годы правления Рейгана.
131. Курт Кобейн (Nirvana, архивная запись): Счастье купить нельзя. Пусть это [деньги и слава] приносит счастье ненадолго, но, пожалуй, я был ничуть не меньше счастлив тогда [в незвёздные времена]. Я вспоминаю время, когда я шёл в магазин подержанных вещей и вдруг находил там маленькое сокровище, и для меня это значило больше, потому что больше походило на слепую удачу.
132. Дэвид Фрике (редактор Rolling Stone): Курт мне сам говорил, что его самой любимой группой стала R.E.M., потому что всё, чего они достигли, они достигли без компромиссов. Он видел всё: что стал частью, вдруг стал частью той машины, которую презирал, и с этим он ничего не мог поделать.
Часть 7. Британский инди-рок
133. [Альбом The Smiths «Shoplifters of the World Unite»].
134. Полный спикер: У них [Oasis] есть какая-то дьявольская беззаботность. Стоит ли трудиться, искать работу, когда нет ничего стоящего, ради чего работать? Это замечательно!
135. Лысый музыкант (Oasis): Вышло совсем не так, как мы задумывали… Хотели показать, что мы с народом, что мы открыты, доступны для всех… Но этого как раз и не было. На месте какого-нибудь паренька, который весь день давился в толпе, чтобы взглянуть на нас краем глаза, я бы подумал: «Но это уже не та группа, которую мы видели пару лет назад!». Конечно, для меня там, наверху, всё было «круто», но, думаю, нам не стоило этого делать [давать такой пышный концерт].
136. Молодой зритель (архивная запись): Они же, вроде как, парни из рабочей среды?.. Так почему они не думают о нас? Почему немного не сбросят цены?
137. Музыкант из Oasis [у которого «4 миллиона»]: После группы Oasis возникла пустота. Поколение Oasis выросло — появилось новое… И это новое поколение оказалось покруче нашего: нам, чтобы оттянуться, хватало сигарет, спиртного, немного кокса, иногда пары таблеток — и до семи утра ты «торчишь». А тут: героин, крэк и саморазрушение…
138. Пит Доерти (The Libertines): Если Oasis — голос кварталов муниципальной застройки, то The Libertines — голос того, кого спустили по водостоку в этих кварталах, и по пути он пытается вычислить, какой сегодня день.