О перерождении (выдержки)

О перерождении

?, выдержки Дятлова Н. С., 1–6/19=68%

1. Первый из пяти видов перерождения, на который я хочу обратить внимание, это метемпсихоз, или переселение душ. Согласно этому взгляду, жизнь продолжается во времени, проходя через различные телесные существования или, с другой точки зрения, существует одна линия жизни, прерываемая различными перевоплощениями. Даже в буддизме, где эта доктрина имеет особую значимость — сам Будда прошел через д л инную цепь таких воплощений, — не ясно, сохраняется ли преемственность личности: это может быть лишь преемственность кармы. Ученики Будды задавали ему этот вопрос в течение жизни, но он никогда не давал на него определенного ответа[1]

2. Это понятие перевоплощения подразумевает обязательное сохранение личности. Здесь человеческая личность рассматривается как имеющая доступ к памяти, то есть, когда человек рождается, он способен припомнить, по крайней мере потенциально, что он прожил в течение прошлых жизней, и эти существования мыслятся как его собственные, то есть в настоящей жизни они имеют ту же форму «я». Как правило, реинкарнация предполагает перерождение в человеческом теле

3. Это подразумевает восстановление человеческого тела после смерти. Туда входит новый элемент: элемент изменения, превращения и трансформации существования человека. Эта перемена может быть существенной, так как воскресший будет другим человеком, или несущественной, в том смысле, что изменятся только общие условия существования, как если бы человек оказался в другом месте или ином теле. Это может быть и плотское тело, как в христианстве, которое подразумевает, что воскреснет то же тело. На более высоком уровне этот процесс не понимается слишком материально: предполагается, что воскрешение мертвых — это преображение corpus glorification, «тонкого тела» в состояние нетленности

4. Четвертая форма подразумевает возрождение в строгом смысле этого слова, то есть перерождение в рамках индивидуальной жизни. Слово «возрождение» имеет специфическую окраску: оно означает идею обновления или даже исправления магическими средствами. Возрождение может быть обновлением безо всяких перемен в существовании, так что обновление личности меняет не ее природу, но только ее функции, или части личности, ради исцеления, укрепления и исправления. Таким образом, даже телесно больной может быть исцелен посредством церемонии возрождения. Другой аспект четвертой формы — это полная трансформация, то есть полное перерождение индивидуальности. Здесь обновление подразумевает изменение сущностной природы и может быть названо трансмутацией. Примеры, которые мы можем упомянуть, — это трансформация смертного в бессмертное, телесного в духовное и человеческого в божественное. Хорошо известные праобразы этой перемены — это Преображение и Вознесение Христа или Успение Богоматери на небесах после смерти в телесном облике. Подобные представления мы можем найти во второй части «Фауста» Гёте, например, трансформация Фауста в мальчика, а затем в доктора Мариануса

5. Подобные трансформации божества мы находим в языческих мистериях; там посвящаемый также через опыт участия обретал дар благодати, как мы знаем из Элевсинских мистерий. Рассматриваемый случай — признание посвящаемого в Элевсинские мистерии, который благодарит за милость приобщения к бессмертному дару. В гимне Гомера Деметре мы читаем: «Благословен тот между людьми, кто видел эти мистерии; но тот, кто был посвящен и участвовал в них, никогда не утратит приобретенного в смерти, во тьме и во мраке» (стихи 480–482). А в Элевсинской эпитафии есть слова: «Действительно благословенные боги раскрыли самую прекрасную тайну: смерть — это не проклятие, но благословение человека».

6. Под «трансцендентным в жизни» я понимаю ранее упомянутый опыт посвящаемого, который принимает участие в священном ритуале, раскрывающем перед ним вечную преемственность жизни через преобразование и обновление. В этих драмах-мистериях трансцендентность жизни, в отличие от ее мгновенных конкретных проявлений, обычно представляется через неизбежные трансформации рождения и смерти бога или богоподобного героя. Посвящаемый мог быть или простым свидетелем божественной драмы, или принимать участие в ней, или он мог через ритуальное действо ощущать себя тождественным с богом. В этом случае действительность заключалась в объективной субстанции или форме жизни, ритуально преобразуемой через некоторый независимый процесс, в то время как посвящаемый находился под влиянием, впечатлением и получал «божественную благодать» путем своего присутствия или участия. Процесс трансформации шел не внутри, но вне его, хотя он мог быть в него вовлечен. Посвящаемый, который участвовал в ритуальном пленении, расчленении и рассеивании тела Осириса, а потом в его возрождении в образе всходов пшеницы, ощущал вечность и продолжение жизни, которая богаче всей изменчивости форм и, подобно фениксу, постоянно возрождается из пепла. Это участие в ритуальном событии давало, помимо прочего, надежду на бессмертие, которая характерна для Элевсинских мистерий.

7. Литургия является внеземным и вневременным актом, в котором приносится в жертву Христос, воскресающий затем в видоизмененной субстанции, и ритуал его священной смерти является не повторением исторического события, но первоначальным, уникальным и вечным фактом. Поэтому участие в литургии — опыт трансцендентности жизни, которая вне времени и пространства. Это момент вечности во времени.

8. Мистический опыт носит такой же характер: он представляет действие, в которое оказывается вовлечен зритель, хотя его натура при этом не обязательно меняется. Тем же способом наиболее прекрасные и впечатляющие сны не производят длительного или ре формирующего действия на сновидца. Они могут впечатлять его, но не обязательно видит в них какую-либо проблему. Событие на самом деле остается «вовне «, как ритуальное действие, представляемое другими. Эту, наиболее эстетическую форму быта надо отличать от тех, которые, несомненно, влекут за собой изменение натуры человека.

9. Наше сознание более независимо и со хранено в этом отношении, но неожиданно нечто подобное может случиться и с цивилизованным человеком, только он называет это не «потерей души, а понижением ментального уровня» (термин Дженета, подходящий для этого явления)[3]. Это понижение напряжённости сознания, которое можно сравнить с понижением атмосферного давления, предвещающего плохую погоду Тонус падает, и субъективно это ощущается как апатия мрачность и Депрессия. Человек более не находит в себе мужества решать повседневные проблемы. Он чувствует себя как свинцом налитым, так как тело не хочет двигаться из-за того, что не располагает свободной энергией [4]. Это хорошо известное явление соответствует «потере души» у примитивных людей. Апатия и паралич воли настолько сильны, что вся личность, так сказать, исчезает и сознание теряет свое единство: отдельные части личности становятся независимы и уходят из-под контроля разума, как в наркологии или в случае систематической амнезии. Последнее хорошо известно как истерическое явление «потери функций». Этот медицинский термин аналогичен «потере души» у примитивных народов. Понижение ментального уровня может быть результатом физической и ментальной усталости, телесной болезни, страстных эмоций или шока, причем последний разрушает веру в себя. Это понижение всегда имеет ограничивающее влияние наличность. Оно ослабляет уверенность в себя и инициативность и в результате возрастающего эгоцентризма сужает интеллектуальные горизонты. В конце концов оно может привести к развитию негативных качеств, что подразумевает искажение первоначальной личности.

10. существует тенденция считать этот рост результатом только внешних воздействий, что подтверждает предрассудок: человек становится личностью, только вобрав в себя так много внешнего опыта, как только возможно. Но чем более упорно мы следуем этому рецепту и чем более упрямо верим, что стимулы роста исходят снаружи, тем беднее становится наша внутренняя жизнь. Поэтому, если какая-то великая идея пришла к нам извне, мы должны понять, что она захватила нас только потому, что что-то внутри нас отвечает ей и идет ей навстречу. Богатство ума состоит в ментальной восприимчивости, а не в накоплении интеллектуального багажа. То, что приходит снаружи, и то, что подымается изнутри, может стать нашим собственным, только если есть внутренняя полнота, адекватная поступающему содержанию. Реальный рост личности предполагает осознавание расширения, источник которого внутри. Без психической глубины мы никогда не могли бы адекватно оценить величину объекта. Потому можно с уверенностью сказать, что человек растёт по мере увеличения своей задачи. Но он должен иметь внутри себя способность к росту; иначе даже самая сложная задача не принесёт ему пользы. Вероятнее всего, она разрушит его.

11. Когда достигается вершина жизни, когда бутон распускается и из малого рождается великое, тогда, как говорит Ницше, «один становится двумя» и более великая фигура, которая всегда существовала, но оставалась невидимой, с силой раскрывается в личности меньшего масштаба. Тот, кто в действительности безнадёжно мал, всегда провоцирует раскрытие большего, великого в той же мере, в какой сам он мал, не понимая, что пришёл день суда над его ничтожностью.

12. Сам Христос является совершенным символом скрытого бессмертия внутри смертного человека[6]. Изначально эту проблему символизирует дуализм близнецов, таких, как Диоскуры, один из которых смертен, другой — бессмертен. Индийскую аналогию этому мы находим в образе двух друзей:

13. Естественно, трансформации личности в широком смысле не встречается только в форме таких высоких ощущений. Нет недостатка в более тривиальных примерах, список которых может быть легко дополнен историями болезней невротиков. Действительно, любой случай, где признание более великой личности будто бы прорывает железное кольцо вокруг сердца, можно включить в эту категорию[8].

14. Здесь мы переходим к изменениям личности, которые не подразумевают ни увеличения, ни уменьшения, а касаются только структуры.

15. Одна из наиболее важных форм — это феномен навязчивости: некоторое содержание, идея или часть личности получает власть над индивидом по той или иной причине. Навязчивое содержание проявляется как специфические убеждения, идиосинкразии, абсурдные планы и т.д. Как правило, они недоступны коррекции. Если кто-то хочет попытаться это сделать, он должен быть очень хорошим другом такого человека, многое прощать ему. Я не готов четко разграничить навязчивость и паранойю. Навязчивость можно определить как отождествление личности со своим комплексом.

16. С небольшим преувеличением мы можем сказать, что персона — это то, чем в реальности человек не является, но чем он считает себя и чем считают его другие»

17. Обычный пример этого — отождествление с персоной, которая является системой приспособляемости индивида к миру. Например, любое призвание или профессия имеет соответствующую персону. Сегодня легко изучать такие вещи, когда фотографии общественных деятелей так часто появляются в печати. Общество приписывает им определенный тип поведения, и профессионалы должны соответствовать ожиданиям. Опасность лишь в том, что они отождествляются со своими персонами, профессор со своим учебником, а тенор со своим голосом. Тогда происходит потеря: человек живет лишь на заднем плане своей собственной биографии, словно кто-то все время записывает: «Он пошел туда-то и туда-то и сказал то-то и то-то».

18. В любом случае стремление быть тем, чем человек кажется, велико, так как за персону обычно платят наличными.

19. Есть и другие факторы, которые образуют навязчивость индивида, и один из наиболее важных — это так называемая «нижняя» функция. Здесь нет места для детального рассмотрения этого вопроса[10], я лишь укажу, что нижняя функция идентична темной стороне личности человека. Сумерки, присущие каждой личности, — это дверь в бессознательное и дорога в сны, откуда две смутные фигуры, Тень и Анима, вступают в наши ночные видения или, оставаясь невидимыми, овладевают дневным сознанием. Человек, которым владеет Тень, всегда стоит на своем собственном пути и попадает в свои собственные сети. Везде, где только возможно, он производит на других неблагоприятное впечатление. Удача всегда обходит его стороной, потому что он живет ниже собственного уровня и в лучшем случае достигает лишь того, что ему не подходит. И если для него нет лестницы, по которой он мог бы подняться, он изобретает ее для себя и верит, что сделал что-то полезное.

20. Сегодня мы знаем, что предки занимают очень важное место в психологии примитивных народов. Не только считается, что духи предков перевоплощаются в детей, но и делаются попытки «пересадить» их в детей, называя ребенка соответствующим именем. Также примитивные люди пытаются преобразиться в предков путем определенных ритуалов.

21. отдаленное сходство с опытом индивидуальной трансформации. Групповой опыт располагается на более низком уровне сознания, чем индивидуальный. Это происходит из-за того, что, когда много людей собираются вместе под флагом общей эмоции, общая душа, возникающая в группе, оказывается ниже уровня индивидуальной души. Если это очень большая группа, коллективная душа более подобна душе животного, и в этом причина того, что нравственность больших организаций всегда сомнительна. Психология толпы неизбежно опускается до уровня психологии черни[14]. Следовательно, если у меня есть так называемый коллективный опыт как у члена группы, он находится на более низком уровне сознания, чем мой личный опыт. Вот почему групповой опыт встречается гораздо чаще, чем индивидуальное ощущение трансформации. Его проще достичь, поскольку собрание и объединение многих людей обладает великой силой внушения. Индивид в толпе легко становится жертвой своей внушаемости. Достаточно чему-нибудь произойти, мгновенно предположение подхватывается всей толпой, и мы тоже поддерживаем его, даже если оно аморально. В толпе никто не чувствует ответственности, но также и страха.

22. Таким образом, идентификация с группой — это простой и легкий путь, но групповой опыт идет глубже уровня ума человека в этом состоянии. В вас происходят изменения, но они непродолжительны. Напротив, вы должны долго прибегать к помощи массового опьянения, чтобы укрепить вашу веру в него. Но как только вы отдаляетесь от толпы, вы становитесь совершенно другой личностью, не способной воспроизвести предыдущее состояние ума. Масса поглощена скрытой вовлеченностью, которая является не чем иным, как бессознательным отождествлением. Предположим, вы пошли в театр: взгляд встречает взгляд; все смотрят друг на друга, и таким образом все присутствующие оказываются опутаны невидимой паутиной бессознательных взаимоотношений. В такой ситуации человек буквально чувствует, как его касается волна отождествления с другими. Это может быть приятным чувством — одной овцы между десятью тысячами! И если я чувствую толпу как великую и прекрасную единицу, я сам являюсь героем, возвышающимся вместе с группой. Когда же я снова становлюсь собой, я обнаруживаю, что я — гражданин такой-то, что живу я на такой-то улице, на третьем этаже. Я также нахожу, что все было очень приятно, и надеюсь, что завтра будет так же, чтобы я мог ощутить себя целой нацией, что гораздо лучше, чем быть всего только жалким гражданином Икс. Так как это наиболее легкий и удобный способ поднять личность до более высокого уровня, человечество всегда формировало группы, которые делали возможной коллективную трансформацию — даже экстатическую. Регрессивное отождествление с низкими и более примитивными состояниями сознания неизбежно сопровождается возросшим чувством жизненности; отсюда быстрый эффект регрессивной идентификации с полуживотными предками каменного века.

23. Неизбежная психологическая регрессия внутри группы частично компенсируется ритуалами, то есть культурными церемониями, которые ставят в центр групповой активности торжественное представление какого-нибудь священного события, что предотвращает впадение толпы в бессознательную инстинктивность.

24. Культ Осириса представляет превосходный пример этого. Сначала лишь Фараон преображается в бога, так как лишь он один «имеет Осириса», но позднее своего Осириса «приобретают» также члены знатных семей, и наконец все венчает христианская идея, что каждый имеет бессмертную душу. В христианстве этот процесс идет дальше, когда внешний бог или Христос становится внутренним Христом каждого верующего, оставаясь одним и в то же время обитая во многих.

25. Или он получает другое имя и, значит, другую душу, и тогда злые духи его не узнают;

26. Эти взаимоотношения остаются тайной для интеллекта, потому

27. Процесс трансформации стремится приблизить их друг к другу, но наше сознание оказывает ему сопротивление, потому что другая личность кажется странной и незнакомой и потому что мы не можем привыкнуть к мысли, что не являемся полноправными хозяевами в собственном доме. Мы предпочитаем держаться за наше «я», и ничего больше. Но мы сталкиваемся с внутренним другом или врагом, и друг ли это или враг, зависит от нас самих.

28. что интеллект привык негативно относиться к таким вещам. Но если он получит доступ к чувствам, мы откроем, что существует друг, которого солнечный бог возит в своей колеснице, как это изображено на памятниках.

29. Наше отношение к этому внутреннему голосу колеблется между двумя крайностями: он рассматривается или как бессмыслица, или как голос Бога. Никому не приходит в голову, что нечто значимое может лежать посередине. «Другой» может быть односторонен в одном смысле, а «я» — в другом. И конфликт между ними может привести к обнаружению истины и смысла — но только если «я» воспримет эту чуждую личность как равноправную. Эта личность возникает так или иначе, как, например, «голоса» у нездоровых людей; недействительная беседа возможна, только если наше «я» признает существование собеседника. Этого нельзя ожидать от каждого, поскольку в конечном счете не каждый является подходящим субъектом для духовной практики. Это также нельзя назвать беседой, если человек говорит только сам с собой или только адресуется к другому [17], как Жорж Санд в беседе с «духовным другом», где она тридцать страниц говорит исключительно сама с собой, в то время как мы напрасно ждем ответа от другого. Беседа, относящаяся к духовной практике, может сопровождаться той молчаливой благодарностью, в которую современный критик уже не верит. Но что, если это сам предполагаемый Христос дает немедленный ответ языком грешного человеческого сердца?

30. Также мы можем понять, почему внутренний друг так часто кажется нашим врагом, почему он так далеко и его голос так тих. Это потому, что тот, кто близок к нему, «близок к огню».

31. Эта легенда имеет следующий смысл: тот, кто входит в пещеру, то есть в ту пещеру, которую каждый имеет внутри себя, или в темноту за пределами сознания, он обнаруживает себя вовлеченным в бессознательный процесс трансформации. Проникая в бессознательное, он устанавливает связь с его содержанием. Это может привести к мгновенному преображению личности в позитивном или негативном смысле.

32. Моисей и его слуга скоро замечают, что что-то произошло. Моисей садится на землю, уставший и голодный. Очевидно, он чувствует недостаток чего-то, для чего приводится физиологическое объяснение. Усталость — это один из самых постоянных симптомов потери энергии, или либидо.

33. Кхидр может быть символом Самости. Об этом говорят его качества: он рожден в пещере, то есть в темноте. Он «долго живущий», кто постоянно обновляется, как Илия. Как Осириса, его в конце времен расчленяет Антихрист, но он способен возродиться к жизни. Он подобен второму Адаму, с которым сравнивается ожившая рыба [34], он советник. Параклит, «брат Кхидр». Так или иначе, Моисей принимает Кхидра за высшее сознание и ждет от него наставлений. За этим следуют непонятные поступки, которые показывают, как сознание «я» реагирует на высшее руководство Самости на изгибах и поворотах судьбы.

34. Характерно, что преображается не Моисей или Иошуа, но забытая рыба. Там, где исчезла рыба, рождается Кхидр. Бессмертное существо возникает из чего-то низкого и забытого, из совершенно невероятного источника.

35. Символ рыбы непосредственно показывает, что они такое: «питающее» влияние бессознательного содержимого, которое обеспечивает жизнь сознания постоянным притоком энергии, так как сознание не производит энергию само. То, что способно к трансформации, — это сам корень сознания, который, хотя и незаметен и почти не воспринимаем (то есть подсознателен), подпитывает сознание энергией.

36. Поскольку бессознательное дает нам ощущение того, что существует некое чуждое «не-я», вполне естественно, что его символизирует фигура другого человека. Таким образом, с одной стороны, это наиболее незаметная вещь, в то время как с другой — настолько, насколько она содержит в себе ту «круглую» полноту, которой не хватает сознанию, — она наиболее значима. Этот «круглый» элемент — величайшее сокровище, скрытое в пещере бессознательного и олицетворяемое такими существами, которые являют в себе высшее единство сознания и бессознательного. Это образ, сравнимый с Хираньягарбхой, Пурушей, Атманом и скрытым Буддой. По этой причине я выбрал название «Самость», под которой я понимаю психическую всеобщность и в то же время центр, который не совпадает с «я», но включает его, как больший круг включает меньший.

37. Ощущение бессмертия, которое возникает в течение трансформации, связано с особой природой бессознательного. Оно вне пространства и времени. Эмпирическое доказательство этого — так называемые телепатические феномены, которые все еще отрицаются чрезмерно скептическими критиками, хотя в реальности они встречаются гораздо более часто, чем это можно было бы предполагать. Ощущение бессмертия, как мне кажется, имеет начало в особом чувстве протяженности во времени и пространстве, и я склонен рассматривать ритуалы обожествления в мистериях как проекцию этого психического феномена.

38. Психологически это означает, что трансформация должна быть описана как нечто, «свершающееся с другим». Хотя сам Моисей в опыте с Кхидром встает на место Зуль — карнейна, он все же должен сослаться на него в рассказе. Это едва ли может быть случайным так как с индивидуацией, или развитием Самости, всегда связана огромная психическая опасность, лежащая в отождествлении Самости с сознанием «я». Последнее ведет к «раздуванию», неограниченному расширению «я», которое угрожает растворением сознания. Все архаические культуры обнаруживают прекрасное чутье «потери души» и опасности связи с богами. То есть люди в древности еще не утратили психического инстинкта по отношению к трудноощутимым и все же жизненно важным процессам оборотной стороны сознания, чего нельзя сказать о современной культуре. И как предостережение мы имеем перед глазами пример пары друзей, отторгнутых друг от друга «раздуванием личности», — Ницше и Заратустра, но этому предостережению не внемлют. А как нам быть с Фаустом и Мефистофелем? Фаустовский гибрид — это уже первый шаг к безумию. То, что невпечатляющее начало трансформации Фауста — это черный пудель, а не съедобная рыба, и что образ, полученный в результате трансформации, — это черт, а не мудрый друг, «наделенный Нашей милостью и Нашей мудростью», может, я думаю, дать ключ к пониманию загадочной немецкой души.

39. Легенда следует эсхатологической линии: в тот день (в день Последнего суда) свет вернется к вечному свету и тьма — к вечной тьме. Противоположности будут разделены, и установится постоянство безвременья, которое из-за разрыва противоположностей является тем не менее высшим напряжением и, таким образом, соответствует невыразимому первоначальному состоянию. Такова антитеза тому взгляду, который рассматривает конец как соединение противоположностей (complexio oppositorum).